Проверьте себя
Первый отрывок взят из романа Ивана Антоновича Ефремова «На краю Ойкумены»
Роман этот начинается так:
Пролог
Свежий осенний ветер несся над простором подернутой рябью Невы. Острый шпиль Петропавловской крепости в блеске солнечного дня казался золотым лучом, взвившимся в голубую высоту неба. Под ним плавно выгибал свою широкую, могучую спину Дворцовый мост. Волны, качаясь и сверкая, мерно плескались на светлые гранитные ступени набережной.
Сидевший на скамье молодой моряк посмотрел на часы, вскочил и быстро пошел по набережной вдоль Адмиралтейства. Желтые стены легко поднимали ввысь свой венец белых колонн в прозрачном осеннем воздухе.
Второй отрывок взят из романа Владимира Афанасьевича Обручева «Плутония».
Роман начинается так:
Профессор Каштанов, известный путешествиями на Новую Землю и Шпицберген и исследованием Полярного Урала и занимавший кафедру геологии в университете, только что вернулся из своей лаборатории. Осенний семестр кончился, лекции и экзамены прекратились, и профессор с удовольствием мечтал о трехнедельных зимних каникулах; не для безделья – о нет! Еще не старый, полный сил и здоровья, он думал отдохнуть только дня два-три, а затем приняться со свежими мыслями за ученую статью о геологическом соотношении Урала и Новой Земли.
Кстати, кому-то, возможно, пришлось призадуматься, так как в первых абзацах вообще напрямую не указан город, а есть только указание на кафедру геологии университета. Но, дальше есть указание, что профессор Каштанов приглашается в Москву, и туда он поехал, так что, речь идет именно про Петербургский университет.
Третий отрывок взят из романа Григория Адамова «Тайна двух океанов».
Роман начинается с таких строк:
До рассвета оставалось уже немного. Из комнаты на четырнадцатом этаже, сквозь щелку между плотными портьерами, во влажную темноту двора пробивалась слабая, едва заметная полоска света.
Маленькая настольная лампа под низким черным абажуром бросала яркий конус света на небольшой участок географической карты, разложенной на столе. Все кругом терялось в густом сумраке.
Два человека склонились над картой. Их лица были неразличимы, в полумраке мерцали лишь глаза: одни — узкие, косо поставленные, тусклые, равнодушные; другие — большие, горящие, глубоко запавшие в черноту глазниц. Смутными контурами проступали фигуры этих людей.
Правда, сразу город не упоминается, а лишь через несколько абзацев:
Он раздвинул тяжелые портьеры и открыл окно. В лицо пахнуло влажной свежестью, мелкие брызги покрыли подоконник. Вдали, из черноты ночи, сквозь дождь и водяную пыль, пробивались редкие, окруженные оранжевым ореолом огни окраинных улиц Ленинграда.
Но, тем не менее, любой, узнавший роман, вспомнит, что действие начиналось именно в городе Ленинграде.
Он же Петроград, он же Санкт-Петербург. Он же самый красивый город в мире, да позвольте мне уж так сказать.
